Итак, что же говорит сам И.П. Павлов об «инвалидности» меланхолика – дефензивного, психастенического, «слабого» человека?
В одной из последних работ «Общие типы высшей нервной деятельности животных и человека» (1935) И.П. Павлов подытоживает, обобщает свои представления и размышления, в частности, о тормозимых (меланхолических) собаках.
«С самых первых занятий с собаками по методу условных рефлексов, – отмечает И.П. Павлов, – нам (как и всем) бросалась в глаза разница в поведении собак смелых и трусливых. Одни без сопротивления шли и оставались спокойными в новой для них экспериментальной обстановке, ставились в станок, расположенный на столе, оснащались некоторыми приборчиками, прикрепляемыми на их коже или даже во рту, и когда им при этом давали пищу при помощи автоматического прибора, они ее сейчас же ели, – смелые животные. А других днями и неделями, очень постепенно нужно было приучать ко всему этому, – трусливые животные. Дальше разница обнаруживалась и тогда, когда приступали к образованию у них условных рефлексов. У первых условные рефлексы образовывались быстро, после двух-трех сочетаний, скоро достигали большой величины и оставались постоянными, как бы ни была сложна система этих рефлексов. У вторых все наоборот: образовывались условные рефлексы очень нескоро, через десятки повторений, величина их медленно поднималась, и они никогда не делались устойчивыми, колеблясь в размере даже до нуля, как бы ни упрощалась их система. Естественно было думать, что у первых раздражительный процесс сильный, у вторых – слабый. У смелых биологически уместно и своевременно возникающий раздражительный процесс, как, например, при виде предлагаемой еды, постоянно противостоит второстепенным влияниям, оставаясь, так сказать, законно преобладающим; у трусливых его силы не хватает для преодоления менее важных в данном случае условий, действующих на основании так называемого у нас внешнего торможения; откуда и название, данное нами таким собакам, – тормозимые. У смелых собак даже физически чрезмерные внешние раздражители, раз они являются условно связанными с физиологически важными функциями, продолжают служить их цели, не доводя нервную клетку до патологического состояния, являясь таким образом точным показателем силы их раздражительного процесса, силы (то есть работоспособности) их нервных клеток».
Далее, считая сильный уравновешенный тип нервной деятельности (сангвинический темперамент) «совершеннейшим из всех типов», И.П. Павлов называет слабый тип «более или менее инвалидным жизненным типом». С чувством сожаления, безнадежности он констатирует:
«Мы должны признать тип слабых животных, характеризующихся явной слабостью как раздражительного, так и тормозного процессов, никогда вполне не приспособляющихся к жизни и легко ломающихся, делающихся скоро и часто больными, невротиками, под влиянием трудных жизненных положений или, что то же, при наших трудных нервных задачах. А что всего важнее: этот тип, как правило, не может быть улучшен в очень значительной степени воспитанием, дисциплинированием и делается годным только при некоторых особенно благоприятных, нарочных условиях или, как мы обычно выражаемся, в оранжерейной обстановке».
Принимая «те же типы и в людской массе, что уже и сделано классической греческой мыслью», Павлов констатирует, что лишь сильные (флегматики, сангвиники) «делают историю человечества то систематическим более или менее мелким, но неизбежным трудом во всех областях жизни, то подвигами ума, высоких чувств и железной воли». И.П. Павлов даже признает правомерность «широко распространенной и горячо обсуждаемой темы: гений и помешательство», но это касается опять лишь сильных: «между циклотимиками (как сильными), естественно, немало великих людей, но они (как неуравновешенные), понятно, особенно нервно-ломки».
Несчастные слабые типы (меланхолики) остаются в инвалидной тени. Робкие, ранимые, они защитно прячутся от тягостной для них социальной среды в собственную отчужденность, замкнутость, в клиники, санатории, всякого рода «оранжереи». И.П. Павлов и не обсуждает вопрос о том, способны ли слабые типы хотя бы «в оранжерейной обстановке» делать великие дела. Великий меланхолик Павлов, немало сделавший для человечества (как и другой великий меланхолик – Дарвин), признает лишь отмеченный уже выше факт, что слабый (меланхолический) тип «делается годным только (...) в оранжерейной обстановке».
полная версия: http://afield.org.ua/force/b3_7.html
+ обрезанная версия в vk: http://vk.com/wall-742028_912
