- А-а, это ты...

Я не дал ему договорить. Кастет в моей руке был быстрее слов. И намного весомее.

Он корчился у моих ног, скуля даже более жалобно, чем та сучка, которую я заметил не сразу. Поэтому я не удосужился её развязать. А может просто увлекся этим выродком. Я слишком спешу. А она ни в чём не виновата.

"Не бойся, крошка, я о тебе позабочусь..."

Мне казалось, что мысли отражаются на лице. Или в глазах. Мне так казалось. Но когда я приблизился, она обмочилась. Не знаю, что её напугало. Может щелчок, с которым выпорхнуло крыло бабочки сокрытой у меня в руке. Острое, как бритва. Острая бритва. Я слишком спешу. А она ни в чём не виновата.

Я приблизился к ней и разрезал путы. Её взгляд мне не понравился.

- Не убивайте меня! Пожалуйста..., - заверещала она, едва я вынул кляп.

Я не дал ей договорить. Видимо привычка. Я намотал её гриву на свой кулак и поднёс её мордаху к глазам. Не думаю, что мой взгляд был прекрасен и глубок.

- Прости меня, крошка, я не твой принц, - устало улыбнулся я. - Но ты мне нужна. Именно сейчас. Ты мне нужна.

Я смотрел в её глаза и видел не только страх. Это мне не нравилось. И даже пугало.

- Пожалуйста, не убивайте меня, - только и смогла выдавить она.

Мне не понравился её голос.

- Не бойся, обещаю, у тебя будет выбор, - равнодушно сказал я. - Но не сейчас. Ты понимаешь?

- Пожалуйста, не убивайте..., - не унимаясь ревела эта дурёха.

И мне снова не нравился её голос. Мне даже захотелось заставить её замолчать. Но она ни в чём не виновата. А может, я просто боялся, что её голос останется у меня голове. Как плач ублюдка, пускавшего сопли на полу. Но эти звуки делают мои сны слаще. Чем чаще я их слышу по ночам тем реже мне это нужно наяву. Последнее время мои сны стали слишком чёрными. Я хочу разжечь в них огонь. Я хочу вновь почувствовать его силу. Но я же не стану объяснять это зарёванной кукле. Она сама во всём виновата. Я это знаю. Она такая же как и все. Я это знаю. Но я снова и снова буду её оправдывать. Я не знаю почему. Я боюсь об этом думать.

- Я хочу, - не колеблясь, сказал я, - чтобы ты испражнилась этому козлу в рот.

Я врал ей. Врал своим уверенным тоном. Я не был уверен. Я не знаю зачем мне это нужно. И нужно ли вообще. Но я прервал эти мысли. Это нужно ей. Она сама этого хочет. Он заслужил.

- Он заслужил, - уверенно сказал я.
- Не заставляйте меня, - тихо отозвалась она.
- Я делаю это только потому, что тебе самой это нравится.

Я мог ей это сказать. Так и было. Её пряди были на моей руке. Её воля была на кончике...

Я спрятал нож.

- Прости меня, крошка...

Мой голос мне не понравился. Я словно оправдывался. Словно испугался чего-то. Не знаю чего именно. Я боюсь об этом думать.

- Пожалуйста, не заставляйте, - продолжала скулить она.

Она меня снова злила. Нужно покончить с этим побыстрей.

- Мне кое-что нужно, - тряхнув волосами, я приблизился и вложил в её руки рукоять ножа, лезвие сверкнуло, она вздрогнула.

- Убей ублюдка. Я так хочу, - решительно сказал я и отступил.

Я знал, что она может меня выпотрошить в миг. Я бы смог. А она не сможет. Я знал это. Мне не нравятся эти мысли, но я боюсь об этом не думать. Мой голос был крепче той стали, что томился у неё руках. Она ослеплена его блеском. Меня пугают её глаза.

- Убей..., - неумолимо повторил я и, опустившись на колени, она нанесла первый удар.

Слабый укол. Малокровный. Она не убила его. Я так счастлив, что боюсь сойти с ума. Нужно быстрей кончать.

- Убей! Убей! - не успеваю повторять я.

Она сама этого хочет. Она ненавидит ублюдка. Он уже почти труп. Как она мне нравится сейчас. Она неотразима в роли палача. Я боюсь ей увлечься. Боюсь не поспеть к столу.

Я отбрасываю её в сторону. Без церемоний. Припадаю к ранам и пью чёрную смердящую кровь. Или что там. Я не знаю. Я не врач. И не вампир. Я всего-лишь безумный придурок пытающийся насытить свой нескончаемый голод. Словно зверь рвётся наружу. В такие моменты я чувствую, что он словно из меня выходит.

Я рву потроха и выдираю рёбра. Я в ярости. Сердце этого урода было мёртвым, когда я до него добрался. Я зол.

Я перевожу взгляд на замершую сучку. Почему она не ушла? Почему так смотрит на меня? Мне не нравится её взгляд.

- Дай мне нож. Быстро!

Я приближаюсь, вырываю нож из её холодных рук. Почему она не использовала его для защиты? Почему не убила меня? Суд бы её оправдал. Почему каждый раз так? Почему?

Я падаю на колени. Сворачиваюсь в клубок. Я - жалок. Я знаю. Меня рвёт. Кровь непереносима для человеческого организма. Я знаю это. Я - человек. Я - жалок. Неужели она этого не видит?

- У тебя есть пакеты? – поднимаясь, спросил я.
- Какие пакеты? - ответно спросила она, изумлённо на меня глядя.

Мне не понравился её взгляд. Она была будто в восторге. Думаю, она была не в себе. Я снова вижу её глаза.

- Целлофановые, - спокойно говорю ей, продолжая на неё смотреть.

Она кивает, но не уходит. Мой взгляд не даёт ей уйти. Я это знаю. Но не знаю, почему так.

- Иди, - рассеянно машу рукой, и она удаляется, как призрак.

Может, я не должен был её отпускать? Может она свидетель? Или как? Я не знаю. Мне плевать. Всё осточертело!

Она возвращается.

- Эти подойдут? - нерешительно протягивает мне ворох пустых пакетов с логотипами различных розничных сетей.

Я молча принимаю пакеты из её мягких рук.

- Там, ещё есть, - не отрывая глаз, кивает в сторону кухни.

Я продолжаю молчать.

- Уйди, - наконец цежу я.

Она не уходит. Нерешительно мнётся и что-то пытается мне сказать. Я не желаю её слушать.

- Выполняй! - с угрозой рычу я, сдавливая её запястье.

Её зрачки расширяются. Мне не нравится этот взгляд. Хватит игр. Хватаю её за волосы и волоку на кухню.

- Сиди здесь! - грубо приказываю ей. Знаю, она не ослушается.

Возвращаюсь. Вначале к машине. Потом к трупу. Мне был нужен мачете.

Мачете в моей руке. Я привычно орудую им, но не упиваюсь своей работой. Для меня это просто обязанность.

Дело сделано. Я возвращаюсь. Она в волнении на меня смотрит. Она понимает, что тоже я могу сделать и с ней. Но она переборола свой страх. Возможно потому, что мой взгляд для неё страшнее смерти? Мне не нравится эта мысль. Но всё уже ясно. Она не справилась. Так и не поняла, что говно разложенное по пакетам не было для меня самоцелью. Целью была она. Она ей стала. Она так и не поняла.

Спускаясь по лестнице, я думал не о том, почему я не стал дожидаться лифта. Я думал о ней. Я её не винил. Поэтому я оставил её там, за закрытой дверью. Я оставил её тело нетронутым. Пусть ищейки ищут. Следы и улики. Пусть ищут меня, если захотят. Я же готов ко всему. Женщина имеет право быть слабой. Этого они у меня не отнимут. Они никогда не поймут. Мне пришлось забрать её жизнь потому, что она не могла отпустить мою. Она думала, что для меня она что-то значит. Она не понимала как много. Она была нужна мне ни на миг, ни на час. Я не могу говорить о вечности. Я не хочу говорить о времени. Я не знал её. И не знал того выродка, который оказался для меня только предлогом. Я убил его не за то, что он сотворил с ней. Я не мог быть ему судьёй. Я им и не был. Я только привёл приговор в исполнение. Этого нельзя изменить. Это необратимо. Я не могу думать иначе. Но я снова это почувствовал. Он был предлогом. Главной целью была она. Она была нужна мне. Та, которую я не знал. Нужна, как воздух. Я хотел быть с ней. Быть с ней и ни с кем еще. И я хочу снова. Я не остановлюсь. Она ещё ожидает меня впереди. Там, у другого конца. Ждёт, в белых одеждах... моя смерть...

no tiene término