И какой смысл был в такой любви? Любое действие должно быть осмысленным, иначе это деградация. В такой любви не было никакого смысла, я бы тебя приравнял к животным, и был бы прав. У Молчуна думаю сходные проблемы. Я сейчас наверное брежу, память меня подводит, демонизирую свой образ. Не знаю, зачем. Может хочу местным суицидницам понравиться. Ручка повелась на совсем ужасный образ, какое-то чудовище умирает в своем замке, лорд вампир, и она у его ног, потерявшая человеческий облик скотина, лижет его холодеющую руку. Или целует. Я не помню, что я тогда писал. Что пишу под вдохновение, через пять минут не вспомню, а прошло больше пяти лет, больше шести уже даже. Но на какую-то жесть она повелась, как Тинктория выражается, испытала эстетически оргазм, какой-то образ, нарисованный мной, ее во мне пленил, и она стала мечтать о месте подле меня, в любом качестве. В таком, как я описал, точно. Жизнь, конечно, расставила свои акценты. Но сейчас я один как бы, поэтому может снова в поиске, как Молчун, неадекватно себя веду. Он пишет ванильные всякие тексты, а я полную противоположность, суицидниц такое привлекает больше смерти. Смерть это понятно что, а тут возможно развитие. Это не совсем  деградация. Но я вот к чему писал. Я не столь ужасен был реально в юности. Ужасным я был для окружающих, они меня хотели таким видеть, и я для них играл эту роль. А так я все же мечтал о семье, о своей личной девушке. Я даже высказывался на этот счет, говорил, что если у кого-то появится такая девчонка, которая для него будет важней, чем мужское братство, то он должен с нами порвать, потому что станет нашим врагом. Ничего личного, просто природным. Такие парни были. Они были в меньшинстве. Остальные девок либо прятали, либо еще что-то. В общем не дали мне развернуться в полную силу. Реально я мечтал о своей личной девушке. Наверное и о сексе с ней. Но в этом то и дело. Испытывать вожделение можно только к своей жене. А просто к телкам на улице, это смертный грех, похоть. Смертные грехи ведут к смерти души. Испытывать вожделение можно только к своей жене. Только к ней. В отношении остальных нужно быть асексуалом. Пацанам я такое не рассказывал, потому что им удобней было тоже, что тебе, просто похоть и все. Ты же не к душе испытываешь влечение? И не к жене своей, потому что она жена? Ты грешник. А значит в моих глазах, пушечное мясо. Таким я буду втирать любую ересь, чтобы получить над ним власть. Кому-то нужен секс, а мне нужна была власть. Поэтому я готов был использовать мужские слабости. А женское влияние нивелировать. Например, убеждать пацанов, что все женщины шлюхи. Если кто-то так не считает, становится изгоем. Спорить со мной было нельзя. Я тебе объясню почему. Если бы ты был например вором, то ты не смог бы поспорить с авторитетом. Ты мог бы умереть во время такого спора. Потому что это западло. Иными словами, богохульство. Авторитеты, служители, тем паче пророки, посредники между богами и людьми. Простые смертные волю богов не могут толковать, так же как пацаны понятия. За это можно и жизнью поплатиться. Поэтому очень опасно спорить с таким. Если тебя изобьют и выкинут с лестницы, считай повезло. Доказать авторитету ты точно ничего не сможешь. Я просто в бешенство впадал, когда кто-то со мной спорил. Я говорил "Ты хочешь сказать, я трепло?", парень начинал оправдываться "Нет, я так не говорил...", "Ты сказал именно это, пидор гнойный, ты снова споришь со мной, *лядь!", дальше вожак просто срывался с места и парня избивали. Иных били каждый день, для профилактики. Кто любил поспорить. Я спорщиков не любил. Потому что не любил недоумков. Я воплощение истины, с истиной спорят только недоумки. Реально это очень удобно для всех, когда есть некий судья, который может рассудить всех по совести. Как ему совесть позволит, так он и рассудит. Ограничивать его нельзя. Иначе он превратится в то, чем я стал. Я уже слышу девочек, как они меня оскорбляют. Раньше женские голоса я не слышал. Это как дьявола слушать для меня. У мужчины должна быть своя правда. У меня была, и я вижу, что ты не прав с позиции истины. Нельзя так влюбляться, если тебе нужна семья. Ты себя испортил, как Молчун. Вот что я вижу.