Знаю, удивил многих. Но я поэтому нож таскал и меня поэтому не били. Меня нельзя бить. Вообще нельзя прикасаться! Многие этого не понимают. Я не выношу таких людей.  Ни к кому не прикасаюсь. Если бы не Ручка, то я бы девок никогда не лапал, и у меня бы не было такой потребности. Но она кинестетик, и мне пришлось переучиваться. Но себя лапать я все равно не позволяю. Даже в постели меня нельзя обнимать. Для меня это неприемлемо. Я воспринимаю это как насилие. Ко мне прикасаться можно, как к дикому зверю. Я могу какое-то время напрягшись на это взирать, а могу и в аффект впасть и угандошить, если меня напугать. Когда меня в детстве обнять пытались я бил в глаз просто автоматически. Учитель по физкультуре меня никогда не подсаживал на турник, потому что знал, что я могу ударить его ногой в живот свободно. Папа один раз решил поправить на мне одеяло, больше этого никогда не делал, уж больно неожиданно и больно ему прилетело кулаком в глаз. Еще наверное ему было обидно. Он виду не показывал, но в глубине души был обидчивый.

А так я боль тоже люблю. В качалке мне нравилось работать на износ. Закончилось это правда печально, организм у меня слабенький, кости слабей моей воли были.

Свернутый текст

Это, кстати, почему я не люблю драться. Потому что у меня от удара ломаются кости рук. Когда я бью. Я мог так ударить. Слабаком от природы не был. Но кости были хрупкие. В итоге в серьезной драке я себя калечил всяк сильней чем противника, он мог и не отбиваться. У меня с отцом эпический батл был, просто канонический. Я молчал тогда, потому что глупо жаловаться победителю. Отец скулил, у него была разодранная рожа (старые раны разошлись от моих ударов по его репе), чуть ли не череп оголенный, жуть. До кучи, для красоты картинки, белая рубашка, в кровищи, и он такой поймавший волну сидит, за что не люблю социопатов, уже драться не тянет, величайшие актеры убивают себя от зависти, Станиславский кричит "Верю!", мать плюется, и тоже себя ведет необычно. Мать удивила меня, не думал, что она так может. Прям Афина Паллада, такая мудрая защитника, втирает отцу как такой четкий вор обосранному шпаненку, что он в натуре не прав, и хер у него обломится, сына сдать, она скажет тогда, что он сам упал, и хер ему алкашу кто поверит, и вообще он гнида последняя, нерукопожатный вообще опущенец, после того, что он там наговорил, соплями измазанный. Сказала ему, пусть сам утирается и идет спать один, чтобы его никто не видел, пьяную рожу. Я смотрел зачарованно. Такой свою мать я не представлял. Отцу ничего не оставалось, как подчиниться. Понятно, что такие типы обиду не прощают, но не бросался угрозами, даже не бурчал вроде (я обычно бурчу, а этому наверное западло было, не получилось у него жертвой себя выставить, он и отступил, умел все же проигрывать), тихо свалил. Для него это были не раны, он просто думал, что жена ему подыграет. Красиво глаза закатывал "Сын.... родной сын... сын меня убил...", убил аж, меня проняло, убитый такой сидел, пафосный, в кресле, откинувшись, в рубашке своей белой, кровь течет, он не утирается, нельзя же утирать, он же убитый, он может только лепетать всякую ересь, но он поймал волну, красиво и пафосно у него вышло, на большой экран можно ставить, шекспировская трагедия, даже слова не надо править.